1.Возвращение
За окном летящей электрички светило яркое солнце, заливающее небесную голубизну прозрачным светом. Зеленые ветки деревьев, после прикосновения летнего ветерка, слегка помахивали любопытным пассажирам, а встречающиеся поляны предлагали в подарок разнообразные и неповторимые букеты полевых цветов. Природа, которую Творец нарядил в праздничные наряды, несла в душу вглядывающихся в окна электропоезда людей, праздник радости и умиления. Однако, с приближением станции «Любомиров», которая являлась воротами небольшого города с одноименным названием, сердце у Владимира Петровича стучало гораздо сильнее и быстрее чем колеса электрички. Он возвращался домой.
Амнистия, объявленная Верховным Советом СССР застала его врасплох. Он успел уже привыкнуть к лагерной жизни настолько, что кажущиеся обычному человеку неудобства или трудности он воспринимал как обычную и нормальную жизнь. Более того, будучи убежден в том, что «Любящим Бога, призванным по Его изволению все содействует ко благу» Владимир старался максимально использовать любую возможность, для того, чтобы сказать о любви Христа людям находящимся рядом с ним. И вдруг ему объявляют, что он свободен. Он даже не успел предупредить семью о приезде. Остановка электрички, городской автобус, минут 10 ходьбы знакомой дорогой и вот он стоит у калитки родного дома, почему-то настежь открытой. «Она не закрывалась, наверное, с тех пор, как в сопровождении милиции я покинул родной дом» - подумал он. Ноги ступили на порог, а сердце, вылетало из груди. На легкий стук в дверь ему ответил до боли знакомый, самый родной голос, который он узнал бы среди тысячи: «Открыто! Пожалуйста, входите».
Оксана, переливавшая молоко из кувшина в банку, почувствовала, как повернулась ручка двери, и кто-то твердым шагом вошел в комнату. «Не похоже не соседку Любу» – мелькнула мысль у Оксаны, – «Люба начинает разговаривать еще при входе во двор и никогда не стучит в дверь». Внимательно следя за молоком, наполняющим банку, она услышала знакомый бас: «Мир дому нашему!» От неожиданности она вздрогнула, подняла голову и к своему величайшему изумлению, прямо перед собой, увидела мужа. «Володя!» - прошептала она каким-то неестественным голосом. «Оксана!» – Ответил муж, стоя как вкопанный с рюкзаком на плече и сумкой в руке. Молоко, наполнившее банку, полилось через верх на стол и, к радости бегавшей по полу кошки начало стекать прямо ей под ноги. Слезы наполнили глаза Оксаны, и она уже не могла видеть отчетливо ни вернувшегося мужа, ни проливающегося молока. Торжественная тишина была нарушена, резким, любопытным детским голосом четырёхлетней Леночки: «Мама! А этот дяденька не мой папа?» Бросивши опустевший кувшин на стол, Оксана уткнулась мокрым от слез лицом в грудь супруга. «Господи! Какое чудо! Володя вернулся!», – шептали губы под бешеный бой встревоженного внезапным счастьем сердца.
2. Пастырь
Новость о досрочном освобождении Владимира Богдановича быстро разлетелась по небольшому городу. Особенно радостной эта весть была для верующих поместной церкви, которые каждый день на руках молитвы приносили своего пастыря к Богу, ожидая Его милости. Понимая, то, что первое время Владимир Петрович нуждается в отдыхе и общении с домашними, никто старался не беспокоить Богдановичей. Однако все с нетерпением ждали собрания, где можно будет увидеть и услышать дорого брата.
Для воскресного богослужения хор и молодежь подготовили особенную программу. Приехали гости с соседних церквей, пришло немало неверующих людей. Обстановка была торжественной даже чувствовалось волнение. Дрожащим от волнения голосом молодой пастырь объявил о начале служения. После молитвы и общего пения псалма «Славьте Бога», один из старейших служителей церкви, диакон Ефим Иванович проповедовал на тему «За всё благодарите, ибо такова о вас воля Божия во Христе Иисусе». Желающих помолиться вслух было настолько много, что молитва общая затянулась дольше обычного. Люди со слезами благодарили Господа за возвращение пастыря в церковь, за его верность и преданность Господу даже в часы непосильных испытаний. Наконец, после молодёжной программы, слово для проповеди было предоставлено Владимиру Петровичу. Поблагодаривши общину за молитвенную поддержку, и за помощь семье в его отсутствие, Владимир кратко рассказал о своих скитаниях в местах заключения. После этого, он проповедовал на тему слов Христа: «Прости им, ибо не знают, что делают». Брат призывал незнающих Господа поверить в Его милость и прощение и принять их. А тех, кто уже поверил по примеру Христа прощать и любить друг друга. Это слово коснулось нескольких человек, которые вышли в конце служения на покаяние. Вручить цветы, покаявшимся и поздравить их поручили Владимиру Петровичу. Обнимая по очереди обратившихся к Богу, он дошел до последнего пожилого мужчины стоявшего как, то боком. Тот нерешительно протянул руку для поздравления, опустив при этом голову. Крепко пожавши руку новообращенному, Владимир сказал: «Брат позвольте поприветствовать вас целованием». Голова последнего поднялась, и Владимир оторопел от увиденного. От удивления, он забыл слова поздравления. А рука державшая букет так сжалась, что стебельки цветов трещали под пальцами. «Неужели это он?» – Мелькнуло в голове у Владимира,– «может какая-то ошибка, может обознался?» Нет. Он не мог ошибиться, – он узнал бы это лицо среди тысяч подобных! Сомнений быть не могло Это был он!
3. Прокурор
Павел Васильевич Строгов всю жизнь проработал в прокуратуре, начиная от следователя городской и кончая прокурором районной прокуратуры. Он верил в идеалы коммунизма и всё делал для того, чтобы воплотить их в жизнь. Он беспощадно боролся со всеми, кто стоял на пути продвижения этих идеалов. Ну, почти со всеми. Иногда, даже явно очевидное преступление приходилось сглаживать, когда звонили «с верху», иногда, наоборот, когда состава преступления как такового и не было, приходилось его находить. Но совесть его не мучила. Он не решал вопросы за взятки. А если в Обкоме считали что тот или иной человек опасен для общества, то Павел Васильевич полагался полностью на партийную ответственность – эти люди ошибаться не могут, внушал он себе постоянно. Среди «клиентов» Павла Васильевича были, естественно, и верующие. Они особенно и не нарушали статьи закона, наоборот, вели себя тихо, спокойно, добросовестно работали. Однако идеологический отдел Компартии постоянно давал наводку на баптистов как на заговорщиков выступающих против идей Маркса, Ленина и других вождей. Было, по меньшей мере две зацепки для предъявления обвинения верующим. Во-первых – это участие несовершеннолетних в церковных обрядах. Во-вторых, нелегальная печать и ввоз религиозной литературы. Каждый раз, когда он обвинял верующего и требовал для него тюремного срока, судьи не особенно возражали, а адвокаты не особенно старались. Поэтому по крайней мере в этой сфере деятельности он мог считать себя успешным. Однако в последние годы произошли такие перемены в стране, а в последствии и в его жизни, которых он не мог бы даже себе представить. Новое руководство Компартии объявило о перестройке. В начале Павел Васильевич горячо поддержал эту идею. Кто же мог предположить, к каким последствием все это приведёт.
Пришедшее, после выборов новое руководство страны начало чистки. Павел Васильевич был уволен с работы, как человек преклонного возраста, к тому же с сомнительным прошлым. Новые люди в новой стране провозгласили коммунизм не просто утопией, а большим злом и все сподвижники этой идеологии автоматически стали пособниками зла и соучастниками преступления. Такого поворота дела Павлу Васильевичу даже в страшном сне не снилось. Кроме того, бывшие осуждённые, которых Павел Васильевич знал как самых отъявленных мошенников и уголовников, выходили из тюрем шли в бизнес в политику в органы власти становились богатыми и уважаемыми людьми. Некоторые из них, начали подавать жалобы в суды, где не просто доказывали свою невинность, но указывали при этом на бывшего прокурора как главного фальсификатора дел. Были даже открыты уголовные дела против Павла Строгова по факту превышения служебных полномочий, взяточничества и др. Мизерной пенсии не хватало на пропитание, а не то, что еще на судебные тяжбы. Спустя год, не выдержав переживаний, тяжко заболела и умерла его супруга Мария Ивановна, которая всю жизнь проработала педагогом. От всех этих моральных и физических переживаний, не выдержало сердце Павла Васильевича, и он оказался в больнице с диагнозом инфаркт миокарда. Навестить его было некому, единственный сын – офицер армии, был уволен из её рядов, и уехал в Турцию на заработки оставив жену и двое детей. Врачи забыли о его прежней должности и, ждали вознаграждения, без которого о хорошем лечении не приходилось даже говорить. В этот критический момент его в больнице, находит двоюродная сестра, с которой он почти не сообщался. Дело в том, что Вероника была верующей, сообщаться с ней во времена господствующей компартии – это означало бросить тень на свою репутацию. Однако, забыв о прежних недоразумениях, Вероника пришла в больницу, договорилась с врачами о лечении, нашла нужные медикаменты, а по ночам сидела с ним не смыкая глаз, готова в любую минуту придти на помощь. Кроме, того, она усердно молилась о Божьем вмешательстве в судьбу брата, так как прогнозы врачей были неутешительны. В этих обстоятельствах Павел Васильевич впервые почувствовал, что такое истинная любовь и в чем практическая разница идеологии коммунизма и учения Христа. Размягчённое сердце стало доброй почвой для посева слова Божьего. Чудом выбравшись из больницы, пересилив себя, он впервые попал на собрание к верующим. Увиденное и услышанное им там заставило его распрощаться со многим предрассудками, гнездившимися в его голове, которые он считал истиной. Верующие оказались отнюдь не безграмотными фанатиками, а вполне образованными, достаточно интеллектуально развитыми людьми, строившими свою веру не только на чувствах, но и на фактах, в том числе и исторических и научных.
К моменту прихода из тюрьмы Владимира Петровича, Павел Васильевич уже около года посещал богослужения. За это время успел познакомиться со многими верующими, и даже завязать дружбу с некоторыми их них.
4. Воспоминания
Прикоснувшись щекой к лицу покаявшегося Павла Васильевича, а это был именно он, Владимир вручил ему цветы и вернулся на свое место, надеясь после собрания узнать больше о том, что же произошло. Однако, после собрания, к нему в очередь стали люди, и каждый из них хотел, что-то спросить, что-то пожелать, так, что только спустя более двух часов после окончания собрания Владимир смог выйти из Дома Молитвы.
Ночью сон убежал от Владимира Петровича. Он погрузился в тяжёлые воспоминания. Годы воинствующего атеизма и железного занавеса не смогли погасить огонь любви Христа, загоравшийся в сердцах людей познающих Христа. В церковь г. Любомир приходили новые люди и в том числе молодёжь. Однако жажду духовную в полной мере удовлетворить было невозможно. Катастрофически не хватало Библий, сборников и другой духовной литературы. Вместе с братьями из совета Владимир решил во-первых – молиться, во-вторых – действовать. Были налажены связи с братьями из ФРГ. Те, в свою очередь, нашли возможность переправить большую партию Библий, симфоний и Новых Заветов через Финляндию в Ленинград. Там литература была перегружена в две легковые машины и отправилась в Любомиров. Никто и предположить не мог, что сотрудники КГБ узнали о переправке литературы и вели слежку за братьями. За рулём одной из машин был Владимир Петрович. За несколько десятков километров от города он заметил, что его «ведёт» чёрная «Волга», и понял, что попал в неприятности. Остановившись у обочины, Владимир поднял капот в ожидании, что подъедет вторая машина. Подъехавший вскоре молодой брат Антон, ничего не подозревая, вышел с машины спросил, что случилось? – Иди, посмотри поближе, что-то с мотором. Наклонившись под капот Антон услышал быстрый шепот Владимира: «У нас неприятности» – кивнул он в сторону стоявшей у обочины «Волги». «Слушай внимательно, – я сейчас их попробую отвлечь, а ты постарайся уйти. Добирайся полевыми дорогами скинь литературу в надёжном месте и что бы тебе не говорили, скажешь: «За всё отвечал пастырь». «Нет! Я не могу вас оставить! Начал было возражать Антон». «Сейчас не время для споров, апостол Пётр говорит: «Младшие повинуйтесь пастырям», делай, что говорю, может, хоть половину литературы сохраним!». После этого, он закрыл капот, сел за руль, завёл машину и резко, развернувшись на 180 градусов, направился в обратную сторону. Пробуксовав, несколько метров на месте его «Москвич» с визгом сорвался с места и полетел в сторону волги. Хозяева последней явно не ожидали такого поворота событий. Развернувшись, они пустились в погоню за скрывшимся «Москвичом». Антон, в это время, помчался на полном ходу до ближайшей полевой дороги, где и свернул в сторону Любомирова. Владимир Петрович, всё-таки оторвался от машины, преследовавшей его, и успел выгрузить литературу.
Но, как только он вернулся домой, его уже ждали. Прикоснувшись прощальным взглядом к сыновьям и к заплаканной жене державшей на руках двухмесячную Леночку, он, в сопровождении милиционеров покинул родной дом. Учитывая важность происшедшего события, следствие вёл никто иной как сам прокурор Павел Васильевич Строгов. Главное требование, прокуратуры заключалось в том, чтобы Владимир назвал имена всех соучастников, а также признался где спрятана литература. Однако обвиняемый оказался несговорчивым. Он всё время повторял одно и то же: «Никто не виноват, я сам всё делал. Литературу раздал разным людям, имена не помню». «Что за упорство!» – негодовал Павел Васильевич, – «ты подрываешь устои советского общества! Связь с иностранцами может быть истолкована как измена Родине, что влечёт за собой высшую меру наказания. Но мы можем договориться: чистосердечное признание смягчает наказание!» После нескольких десятков допросов, прокурор, понявши бесперспективность возможного договора, передал дела в суд. В обвинении указывалось несколько статей, в том числе связь с иностранными разведками, оказание сопротивления работникам милиции при исполнении, ввоз антисоветской агитационной литературы и прочая ложь. Прокурор потребовал наказания в виде десяти лет лишения свободы. Даже не питавший особой симпатии к верующим судья, был ошарашен таким жестоким требованием и в конечном итоге они сошлись на семи годах. Таков был приговор. Когда Владимира Петровича выводили из зала суда, проходя мимо прокурора он взглянул ему прямо в глаза. В них, прокурор не увидел ни мести, ни злобы, а только любовь в вперемешку с печалью. «Там тебя воспитают, твердолобый», – со злобой кинул ему вслед прокурор, – «там ты быстро забудешь о своём боге и секте и подумаешь о стране, в которой живешь и партии, которая о тебе заботилась!»
5. Брат во Христе.
Владимир Петрович так и не успел увидеться с покаявшимся прокурором. На следующий день, руководящие братья, пригласили его в областной центр и предложили ему возглавить областное объединение церквей. Времени было мало. Богдановичи начали готовиться к переезду, поспешно, что продавая а, что собирая и пакуя. Спустя 10 дней они уже поселились в квартире снятой для них на первое время, пока продастся их дом и они смогут себе, что-то приобрести. Владимир Петрович, погрузился с головой в служение. Церкви по всей области спешили использовать открытые Господом двери для евангелия. Где-то проходили евангелизации, где-то открытие новых Церквей, где освящение Дома Молитвы, где-то рукоположение и везде надо было успеть.
Спустя три месяца после переезда ему вдруг позвонил пастырь из родного города и пригласил совершить крещение новообращенных в их церкви. Владимир Петрович с радостью дал согласие. В день праздника крещения в поместной церкви было особенно многолюдно и торжественно. После молитвы и пения хора, в зал зашли 24 крещаемых, одетых в белое.
Прочитав им наставление из Библии, Владимир Петрович зашёл в баптистерий, поднявши руки благословил его, после чего пригласил крещаемых по одному заходить в воду. Первый, кто оказался в воде был не кто иной, как бывший прокурор Павел Строгов. Владимир Петрович от неожиданности разволновался так, как будто бы крещение должны были преподавать ему. «Господи!» – мелькнула у него мысль, – «как же к нему обратиться? «Гражданин начальник» – уже не актуально, назвать по имени, но отчество забыл…». Пока Владимир размышлял, его подопечный тем временем встал возле него сложил руки на груди и поднял голову вверх. Положивши одну руку на грудь Строгову, Владимир Петрович почувствовал как она подпрыгивает под ударами разволнованного сердца бывшего прокурора. Слова пришли сами: «Брат! Ты веришь, что во имя крови Христа тебе прощены все грехи и ты принят Богом в число его детей?». Эти слова не просто разрядили напряжение, они стали мостом, соединившим вдруг таких разных людей. Павлу Строгову показалось, что рука любви Пастыря крепко ухватила его руку веры и прошлого теперь уже не будет. Оно разрушено раз и навсегда и теперь надо начинать писать жизнь с чистого листа. «Верую!» – чуть дрогнувшим голосом ответил бывший прокурор. «По вере твоей, крещу тебя, во Имя Отца и Сына и Святого Духа». «Аминь!» – послышалось в ответ, и воды крещения, сомкнувшись над головой Павла Васильевича навсегда схоронили в прошлом вражду и отчуждение, зажигая в сердце крещённого любовь и надежду. А в это время полилась умиляющая сердце мелодия в исполнении хора
«Умер для греха, для греха
Жить чтоб для Христа
Чтоб всегда во мне Христос был виден
О, Дух Святой, Ты пребудь со мной»
Бывший безбожник и гонитель верующих Павел Строгов, навсегда умер в глазах Божиих и в глазах людей. Из баптистерия выходил уже новый человек: дорогой во Христе брат – Павел Васильевич.
П.М.